Читать онлайн «полное собрание стихотворений», иннокентий анненский

Идейное содержание стихотворения

Рассматривать это стихотворение нужно через призму всей поэзии автора, для которой характерна глубокая рефлексивность и декадентские мотивы. Пессимистичность просвечивает и в стихотворении «Среди миров». Она выражается такими словами: «томлюсь», «сомненье тяжело», «не надо света». Последняя фраза наиболее полно характеризует лирическое наследие Анненского в свете идеи потери Бога.

В этом плане символично название самого сборника «Кипарисовый ларец», в составе которого вышло стихотворение «Среди миров». Кипарис в символистической традиции понимался как дерево скорби. Лирический герой поэзии Анненского не верит в возможность благополучия человека. Эта тема проявляется в основных мотивах поэзии автора: тоски, смерти, одиночества, раздвоенности мира. Даже любви не по силам внести гармонию в человеческое существование, ибо лирический герой Анненского признает только возвышенное чувство, а оно невозможно в реалиях жизни. Именно такую возвышенную, одухотворенную любовь Анненский возводит в область «миров» и «светил». Это безупречное чувство он именует Звездой. Значимость образа подчеркивается прописным написанием первой буквы («Звезды», «Ее», «с Ней» и т.д). Вообще все главные мотивы лирики Иннокентия Анненского выделялись прописным употреблением первых букв. Достаточно вспомнить написание слов «Тоска» или «Совесть» в стихотворениях «Тоска возврата», «К портрету Достоевского».

Звезда, о которой пишет Анненский, становится для лирического героя последним пристанищем во множестве миров. Свет необязательно должен пониматься как энергия, делающая окружающий мир видимым. Свет может быть и светом истины, высших знаний, ответов на вопросы. на такое толкование слова указывает и фраза «сомненье тяжело». При этом автор признается, что высшая любовь не даст ответов на его сомнение («Не потому что от нее светло»), но она способна подарить поэту и его герою наиболее гармоничное для них состояние, когда «не надо света».

Вариант №2

Широкую известность стихотворение «Среди миров» Иннокентия Федоровича Анненского получило только после его смерти. Но написано оно было в апреле 1909 года не за долго до этого трагического события и вошло в уже посмертный сборник, опубликованный его сыном.

Помимо необыкновенного интереса читателей, стихотворение, наполненное музыкальной лирики, получило и немалое внимание от композиторов. Таких, как Вертинский и наш современник Борис Гребенщиков. Чувство глубокого одиночества главного лирического героя пронизывает все стихотворение

Создается ощущение, что кроме таинственной звезды, герою не к кому обратиться за советом и помощью

Чувство глубокого одиночества главного лирического героя пронизывает все стихотворение. Создается ощущение, что кроме таинственной звезды, герою не к кому обратиться за советом и помощью.

Но зато от звезды он получает все, что простит, не сомневаясь в ее поддержке ни на секунду. Становиться понятным, что герой имеет в виду вовсе не небесное тело, а такие моральные проявления, как вера, надежда и любовь, которые присутствуют в его собственной душе всегда и не дающих ему повода сомневаться в своих целях.

При этом в произведении присутствует неверие в реальную любовь женщины. В ее роли также выступает звезда. Автор хочет сказать, что доверять в этой жизни можно только себе или он много обжигался на этой стезе? В любом случае душевные страдания и разочарование в чем-то или ком-то его героя видны сразу.

Возможно, как и у каждого человека, у автора в лице лирического героя есть свой собственный, придуманный абстрактный идеал совершенной женщины, воплощенный в образе звезды, встретить которую ему пока не довелось. Или настоящей своей любовью Иннокентий Федорович всё-таки считает поэзию и творчество.

Здесь становится понятен порыв творческих людей полностью посвящающих свою жизнь единственной музе – работе, делу всей их жизни.

Иннокентий Федорович Анненский никогда не стремился к известности и долгое время не видел в своих произведениях зерна серьёзности, скромно считая их лишь проявлением собственной душевной работы.

Свой первый сборник стихотворений он опубликовал только в возрасте пятидесяти лет, что говорит о его, не жаждущей славы натуре, назвав Ник.Т-о.

Более чем скромный великий классик лирической поэзии сильнейшим образом повлиял на творчество других творцов жанра лирической поэзии. Ими стали и Анна Андреевна Ахматова, и Борис Пастернак, и Георгий Иванов.

Никак нельзя обойти вниманием заслуги Иннокентия Федоровича в написании критических статей и творческих переводов, великих Бодлера, Еврипида, Гейне, Рембо, Лонгфелло и многих других

Композиция

Тематически и композиционно цельное произведение структурно разделяется на четыре строфы.

В первой автор говорит о том, как человек относится к жизни – он старается как можно больше успевать, как можно больше попробовать, а все потому, что осознает конечность своего существования. Ему могла бы помочь разгадка извечной тайны бытия, поэтому он и задается вопросами, изложенными во второй строфе.

Люди спрашивают себя – являются ли они случайностью или, возможно, частью другого мира, отколовшейся от него по какой-то причине.

И в третьей строфе стиха Блок показывает, что основная проблема – это принципиальная непознаваемость жизни. Сколько бы человек ни искал разгадку, найти ее ему все равно не дано. Все, что можно – это верить в то, что на тебе – печать творца этой жизни.

Завершается произведение мыслью о том, что все вечно – творец дает взамен ушедших лет новые. Мысль о том, что со смертью одного человека жизнь все равно продолжается, не высказывается прямо, но читается между строк.

Тема, жанр и литературное направление

Тема стихотворения – трагическое одиночество человека во Вселенной (среди миров): одиночество и даже отчаяние, которому что-то мешает стать истинной трагедией; «дух отказа» (О. Мандельштам). В 1900-е годы это вообще одна из главных тем русского символизма, доводившего «невозможную трагедию» до состояния трагикомедии и даже автопародии (ср., напр., лирическую драму А. Блока «Балаганчик»). Однако, по глубокому замечанию О. Мандельштама, «Анненский никогда не сливался с богатырями на глиняных ногах русского символизма – он с достоинством нёс свой жребий отказа – отречения. Дух отказа, проникающий поэзию Анненского, питается сознанием невозможности трагедии в современном русском искусстве благодаря отсутствию синтетического народного сознания, непререкаемого и абсолютного (необходимая предпосылка трагедий)».

Таким образом, по жанру восьмистрочное стихотворение «Среди миров» – классическая элегия (в исконном, древнегреческом смысле), одинокий лирический плач индивида, пребывающего в «томлении» среди мириад чуждых ему звёзд.

Но кто же эта «одна Звезда», написанная с заглавной буквы, как и четыре относящихся к ней местоимения (Её, у Неё, от Неё, с Ней)? Перепробовав множество версий (начиная женой поэта и другими знакомыми ему женщинами и заканчивая Девой Марией), его биографы на сегодняшний день в основном согласны с тем, что Звезда не имеет ни прототипического, ни даже символического значения и что акмеисты верно усматривали в авторе «Среди миров» своего предтечу:

тропы и образы его, ясные и законченные по смыслу и объединённые в стройную художественную систему, не дают основания для расширительного толкования своего иносказательного, а именно метафорического, значения ни в сторону символа, ни в сторону олицетворения. Иными словами, Звезда – это звезда, одна из звёзд во Вселенной. У неё есть имя, которое знает и повторяет лирический герой, но не читатель стихотворения.

Отчего же имя Звезды не названо в тексте стихотворения? Быть может из суеверия, а быть может и потому, что имя может меняться и вообще не важно (здесь сказывается влияние Пушкина, «вечного спутника» Анненского: «Что в имени тебе моём?»), как не важна и любовь («Не потому, чтоб я её любил»). В первой половине стихотворения (в 1-м катрене) лирический герой всё это и высказывает, он как бы стремится поразить читателя парадоксальностью своего мировосприятия и вызвать закономерный вопрос: если всё это не важно, что же важно?. В первой половине стихотворения (в 1-м катрене) лирический герой всё это и высказывает, он как бы стремится поразить читателя парадоксальностью своего мировосприятия и вызвать закономерный вопрос: если всё это не важно, что же важно?

В первой половине стихотворения (в 1-м катрене) лирический герой всё это и высказывает, он как бы стремится поразить читателя парадоксальностью своего мировосприятия и вызвать закономерный вопрос: если всё это не важно, что же важно?

Во второй половине стихотворения (2-м катрене) содержится ответ на этот вопрос

Сформулировать его позволяет употребление эпитета, единственного в данном стихотворении (и то данного в форме не полного, а краткого прилагательного) и потому особенно важного. Сомненье тяжело, и было бы невыносимо тяжело, если бы у человека не было возможности просто поделиться с кем-то этим своим сомнением – хотя бы со Звездой, не дающей ни света, ни ответа. А то что это не просто мечта и поэтическая блажь, а на самом деле какой-никакой ответ, можно видеть на примере свежего, ещё не затуманенного перепевами, восприятия этого образа 50-летнего И

Анненского 20-летним В. Маяковским, который через четыре года после публикации «Среди миров» пишет «Послушайте!» («Просит – чтоб обязательно была звезда!» и т.д.)

А то что это не просто мечта и поэтическая блажь, а на самом деле какой-никакой ответ, можно видеть на примере свежего, ещё не затуманенного перепевами, восприятия этого образа 50-летнего И. Анненского 20-летним В. Маяковским, который через четыре года после публикации «Среди миров» пишет «Послушайте!» («Просит – чтоб обязательно была звезда!» и т.д.).

И. Анненский. Стихи о любви

Мучительный сонет

Едва пчелиное гуденье замолчало, Уж ноющий комар приблизился, звеня. Каких обманов ты, о сердце, не прощало Тревожной пустоте оконченного дня?

Мне нужен талый снег под желтизной огня, Сквозь плотное стекло светящего устало, И чтобы прядь волос так близко от меня, Так близко от меня, развившись, трепетала.

Мне надо дымных туч с померкшей высоты, Круженья дымных туч, в которых нет былого, Полузакрытых глаз и музыки мечты,

И музыки мечты, еще не знавшей слова. О, дай мне только миг, но в жизни, не во сне, Чтоб мог я стать огнем или сгореть в огне!

Необыкновенно «вещны» и выразительны подробности внешнего мира: звенящий комар, желтизна огня, плотное стекло. Почему же мучителен для поэта этот мир? Отмечая насыщенность сонета «веяниями XX века» и в то же время наследием русской лирики — от фетовской пряди волос до тютчевского «О, небо, если бы хоть раз сей пламень развился по воле, и не томясь, не мучась доле, я просиял бы — и погас!»,— исследователь отвечает так: «В сонете Анненского человек измучен не страшным отталкивающим миром, а миром прекрасным в своих осязаемых подробностях. Перед ним совершенно реальные ценности — творчество, природа, любовь (то есть ценность другого человека). Трагедия же в том, что он не в силах реализоваться (стать огнем)». Это, несомненно, одно из лучших стихотворений поэта.

— «Милая, милая, где ж ты была Ночью в такую метелицу?» — «Горю и ночью дорога светла, К дедке ходила на мельницу».

— «Милая, милая, я не пойму Речи с словами притворными. С чем же ты ночью ходила к нему?» — «С чем я ходила? Да с зернами».

— «Милая, милая, зерна-то чьи ж? Жита я нынче не кашивал!» — «Зерна-то чьи, говоришь? Да твои ж. Впрочем, хозяин не спрашивал. »

— «Милая, милая, где же мука? Куль-то, что был под передником?» — «У колеса, где вода глубока. Лысый сегодня с наследником. »

15 апреля 1907 Царское Село

Стихотворение навеяно образом Гретхен из «Фауста» Гёте. См. во вступительной статье слова Ахматовой о том, какое впечатление произвело на нее «искусство передавать будничными словами оттенки лирических переживаний».

Есть любовь, похожая на дым: Если тесно ей — она дурманит, Дай ей волю — и ее не станет. Быть как дым,— но вечно молодым.

Есть любовь, похожая на тень: Днем у ног лежит—-тебе внимает. Ночью так неслышно обнимает. Быть как тень, но вместе ночь и день.

Сергей Владимирович фон-Штейн — литературный критик, один из молодых друзей Анненского, сотрудничал в журнале «Аполлон».

Весенний романс

Еще не царствует река, Но синий лед она уж топит; Еще не тают облака, Но снежный кубок солнцем допит,

Через притворенную дверь Ты сердце шелестом тревожишь. Еще не любишь ты, но верь: Не полюбить уже не можешь.

Среди миров

Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя. Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что я томлюсь с другими,

И если мне сомненье тяжело, Я У Нее одной молю ответа, Не потому, что от Нее светло, А потому, что с Ней не надо света.1901

В 1910-е годы стало одним из популярных романсов А. Вертинского.

Если б вдруг ожила небылица, На окно я поставлю свечу, Приходи. Мы не будем делиться, Всё отдать тебе счастье хочу!

Ты придешь и на голос печали, Потому что светла и нежна, Потому что тебя обещали Мне когда-то сирень и луна.

Но. бывают такие минуты, Когда страшно и пусто в груди. Я тяжел — и немой и согнутый. Я хочу быть один. уходи!

C a n z o n e (итал.) — песня.

Когда под черными крылами Склонюсь усталой головой И молча смерть погасит пламя В моей лампаде золотой.

Коль, улыбаясь жизни новой, И из земного жития Душа, порвавшая оковы, Уносит атом бытия,—

Я не возьму воспоминаний, Утех любви пережитых, Ни глаз жены, ни сказок няни, Ни снов поэзии златых,

Цветов мечты моей мятежной Забыв минутную красу, Одной лилеи белоснежной Я в лучший мир перенесу И аромат и абрис нежный.

Это — воистину стихи влюбленности в живое, в мир вне всякого «я». Обращаясь к выпускникам царскосельской гимназии, директором которой он был, Анненский так сформулировал свой идеал развитого человека: «желание властвовать не над другими, а над самим собой, контроль над собственным душевным миром». Как это похоже на его собственную лирику, сдержанную, строгую, чуждую безоглядному «раздеванию», «выплескиванию» собственных чувств, которым грешили многие его современники! Недаром в представлении Анненского поэт — не герой-одиночка, вознесенный над темной массой «неизбранных», но тот, кто «готов жить решительно за всех».

* * * Я думал, что сердце из камня, Что пусто оно и мертво: Пусть в сердце огонь языками Походит — ему ничего.

И точно: мне было не больно, А больно, так разве чуть-чуть. И все-таки лучше довольно, Задуй, пока можно задуть.

На сердце темно, как в могиле, Я знал, что пожар я уйму. Но вот. и огонь потушили, А я умираю в дыму.

Анализ стихотворения Анненского «Две любви»

Стихотворение «Две любви» предваряет посвящение С. В. Штейну, брату невестки поэта, и является результатом осмысления И. Ф. Анненским важных явлений, попыткой передачи жизненного опыта и анализа автором человеческой природы. Произведение содержит ряд философский обобщений, сделанных большим поэтом и мыслителем.

Миниатюрное произведение содержит такие средства художественной выразительности:

олицетворение – «любовь дурманит, лежит, обнимает» – позволяет автору сделать чувство полноценным персонажем стихотворения;
лексический повтор – «Есть любовь, похожая на …» – позволяет зафиксировать внимание читателя на ключевом понятии – любви;
эллипсис – «но (быть) вечно молодым», «днем (она) у ног лежит…» – который используется, чтобы избежать лишних повторов и выстроить рифму;
аллитерацию (в виде повторения целых слогов) – «как дым – молодым» – позволяет автору сделать интонационный акцент на концовке строфы;
контекстуальные антонимы «день – ночь»;
сравнения – «быть как дым», «быть как тень» – при внешней схожести, неопределенности понятий этот прием демонстрирует разницу между ними – дым неизбежно рассеивается, а тень сохраняется, пока существует предмет или явление, с которым она связана;
умолчания, оформленные троеточиями: «…ее не станет…» – проводит тезис о вседозволенности, разрушительной для любого, даже самого сильного чувства; «неслышно обнимает…» – о неосознаваемой самим человеком поддержке, «вместе день и ночь» – о верности истинного чувства и неразрывности отношений;
антитезу – «быть как дым (изменчивым, свободным) – но вечно молодым (не устаревать)» – которая оформляет парадокс, противоречащий здравому смыслу, но лишь при поверхностным рассмотрении.

Поэт широко использует тире для характеристики смысловых связей. В рамках стихотворения автор противопоставляет два чувства: одно может стать опорой, сделать человека сильнее, другое – разрушающее человеческую личность и самое себя. Такое противопоставление предопределяет композиционное разделение произведения на две части.

В первой строфе описана любовь, уподобленная дыму – она так же нестойка, эфемерна. Подобно дыму в замкнутом помещении – «если тесно» – она отравляет человека, изменяет его сознание и вынуждает неадекватно воспринимать действительность. Дым, не сдерживаемый стенами, рассеивается. Так и любовь вне рамок приличий, самоограничений превращается в свою противоположность.

Во второй строфе говорится о совершенно другом чувстве, которое сродни преданности – оборот «лежит у ног» является явной аллюзией собачьей верности.

Рубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑ Короткие стихи ✑ Стихи длиной 8 строк ✑

Отсылки к Библии

В основе стихотворения Иннокентия Анненского — известная евангельская притча о мытаре и фарисее.

Однажды Иисус Христос рассказал своим ученикам о том, как два человека пришли помолиться в Иерусалимский храм. Один из них был фарисей, который хвалился своей праведностью, показным исполнением благочестивых правил. Молитва фарисея была лицемерна: он не просил милости у Бога, а только хвалил себя самого за то, что соблюдает пост и жертвует столько, сколько предписывает ему закон. Он признавал себя безгрешным, осуждая остальных людей (благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи).

Другим молящимся человеком был мытарь, т. е. сборщик налогов. Часто они брали денег больше, чем надо, обманывали и обижали людей, поэтому все относились к ним с презрением. Мытарь робко стоял вдали и, не смея поднять своих глаз, отчаянно взывал ко Всевышнему: «Боже! Будь милостив ко мне грешному!»

Мытарь сознавал свои дурные поступки и не старался припомнить какие-то добрые дела, оправдывая себя. В своей молитве мытарь смиренно просил у Бога милости для своей грешной души.

Тогда Господь сказал: Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк 18:9–14).

Раскаяние грешника мытаря — искреннее. Именно поэтому Господь в силах помиловать этого человека, смягчить душу грешника, наставить его на путь исправления. Молитвы же фарисея полны лицемерия и гордыни. В этом — его грех. Самодовольно считая себя праведным, он не желает милости Божией. Притча о мытаре и фарисее прекрасно иллюстрирует известную духовную истину: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак 4:6).

Анализ стихотворения Иннокентия Анненского «Смычок и струны»

17 декабря 2015

Исследователь русского языка Иннокентий Анненский известен как представитель символистского направления в поэзии. Кому посчастливилось знакомиться с его немногочисленными стихотворениями, отмечают их утонченность и высокую образность. «Смычок и струны», по свидетельствам близких поэта, – одно из любимейших его творений собственного сочинения.

Поэзия стиха сложная, витиеватая. Анненскому довелось в работе переводчиком прочесть довольно много трудов французских мастеров пера. Обогатившись новыми изысканными оборотами речи, метафорами и литературными приемами, он создал в итоге шедевр изумительного стиля.

Символизм произведения – в теме главного сходства и противопоставления. Мир предметной природы описан в соотнесении с человеческой жизнью. Скрипка со струнами и смычок рисуются в стихотворении как образы женщины и мужчины, сперва связанные судьбой, а после – разорванные.

Трагизм и надрыв читается в строках, будто слышится отрывистая игра скрипача. Как для встречи струн со смычкой решающим является желание музыканта, так, по мнению автора, судьбой двух влюбленных сердец волен управлять только Бог, или случай, но никак не они сами. Если человек вправе сжалиться над дуэтом музыкального инструмента и играть хоть до самого утра при свете свеч. То любовью людей высшие силы часто пренебрегают, заставляя расставаться связанные сильными чувствами души.

Поэт прекрасно передал эмоции человека методом одушевления вещественного. Символы подобраны с поразительной уместностью. Центром композиции сам Анненский выделял строки предпоследней из шести строф. «…было мукою для них…» – с болью в душе, дрожащим до слез голосом декламировал поэт.

Размер стихотворения определяется как четырехстопный ямб. Рифмовка избрана традиционная – перекрестная. С применением ассоциативного метода и звуковых повторов автор строит каркас произведения. Сочетания слов звучат плавно и мелодично. Утверждение и противопоставление создает смысловое напряжение в четвертой строфе.

Неизбежность расставания после случайности встречи и тонкая мелодия бьющихся в унисон сердец в отведенное Богом время – вот зарисовка стиха, прекрасная, но трагическая.

История создания и публикации

Стихотворение впервые опубликовано в сборнике: И. Анненский. Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов. Посмертная. М.: Кн. изд-во «Гриф», 1910. Согласно плану автора, «Среди миров» печатается в разделе «Размётанные листы».

Сохранилось два автографа, один из них датирован 1901 годом, на другом стоит дата 3 апреля 1909 года и место написания – Царское Село. 1909 – последний год жизни поэта, когда он метался между Царским Селом, где в тиши домашнего кабинета пытался привести в порядок все свои рукописи и подготовить их к публикации, и Петербургом, где у него было множество служебных, редакторских и лекторских обязанностей. Но скоропостижная смерть от инфаркта в подъезде Царскосельского (ныне Витебского) вокзала прервала бурную деятельность Анненского и оставила множество тайн и загадок его почитателям. Данное стихотворение – одна из таких загадок, а быть может и тайн поэта.

«Среди миров» – одно из самых популярных стихотворений И. Анненского. Однако своей популярностью оно обязано прежде всего композиторам и исполнителям («бардам»), положившим его на музыку и таким образом вскрывшим глубоко в нём упрятанную «романсовую струю». В первой половине ХХ века романс «Моя звезда» на текст «Среди миров» широко разошёлся в записи Александра Вертинского. Во второй половине ХХ века среди любителей так называемой «авторской песни» огромной популярностью пользовался романс «Среди миров», созданный в 1976 году математиком, композитором и «бардом» Александром Сухановым. Менее известна музыкальная версия известного композитора Юрия Шапорина, написанная во время Великой Отечественной войны.

ИЗ «ТРИЛИСТНИКА БАЛАГАННОГО»

ШАРИКИ ДЕТСКИЕ

Шарики, шарики!
Шарики детские!
Деньги отецкие!
Покупайте, сударики, шарики!
Эй, лисья шуба, коли есть лишни,
Не пожалей пятишни:
Запущу под самое нёбо —
Два часа потом глазей, да в оба!

222

Хорошо ведь, говорят, на воле,
Чирикнуть, ваше степенство, что ли?
Прикажите для общего восторгу,
Три семьдесят пять — без торгу!Ужели же менееЗа освободительное движение?Что? Пасуешь?..
Эй, тетка! Который торгуешь?Мал?
Извините, какого поймал…Бывает —
Другой и вырастает,
А наш Тит
Так себя понимает,
Что брюха не растит,
А всё по верхам глядит
От больших от дум!..
Ты который торгуешь?
Да не мни, не кум,
Наблудишь — не надуешь…Шарики детски,Красны, лиловы,Очень дешёвы!Шарики детски!
Эй, воротник, говоришь по-немецки?
Так бери десять штук по па́рам,
Остальные даром…
Жалко, ты по-немецки слабенек,
А не то — уговор лучше денег!
Пожалте, старичок!
Как вы — чок в чок —
Вот этот пузатенький,Желтоватенький
И на сердце с Катенькой…Цена не цена —Всего пятак,
Да разве еще четвертак,
А прибавишь гривенник для барства, —
Бери с гербом государства!Шарики детски, шарики!Вам, сударики, шарики,А нам бы, сударики, на шкалики!..

223

Анненский, Иннокентий Фёдорович

После концерта В аллею чёрные спустились небеса, Но сердцу в эту ночь не превозмочь усталость… Погасшие огни, немые голоса, Неужто это всё, что от мечты осталось? О, как печален был одежд её атлас, И вырез жутко бел среди наплечий чёрных! Как жалко было мне её недвижных глаз И снежной лайки рук, молитвенно-покорных! А сколько было там развеяно души Среди рассеянных, мятежных и бесслёзных! Что звуков пролито, взлелеянных в тиши, Сиреневых и ласковых и звёздных! Так с нити порванной в волненьи иногда, Средь месячных лучей, и нежны и огнисты, В росистую траву катятся аметисты И гибнут без следа. Кузмину] Пусть травы сменятся над капищем волненья, И восковой в гробу забудется рука, Мне кажется, меж вас одно недоуменье Всё будет жить моё, одна моя Тоска… Нет, не о тех, увы! Да и при чём бы здесь недоуменья были — Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир… Моя ж безлюбая — дрожит, как лошадь в мыле! Ей — пир отравленный, мошеннический пир!

ИЗ «ТРИЛИСТНИКА СЕНТИМЕНТАЛЬНОГО»

ВЕРБНАЯ НЕДЕЛЯ

В. П. Xмара- Барщевскому

В жёлтый сумрак мертвого апреля,
Попрощавшись с звездною пустыней,
Уплывала Вербная неделя
На последней, на погиблой снежной льдине;

Уплывала в дымах благовонных,
В замираньи звонов похоронных,
От икон с глубокими глазами
И от Лазарей, забытых в чёрной яме.

Стал высоко белый месяц на ущербе,
И за всех, чья жизнь невозвратима,
Плыли жаркие слезы по вербе
На румяные щеки херувима.

14 апреля 1907
Царское Село

СТАРАЯ ШАРМАНКА

Небо нас совсем свело с ума:
То огнем, то светом нас слепило,
И, ощерясь зверем, отступила
За апрель упрямая зима.

Чуть на миг сомлеет в забытьи —
Уж опять на брови шлем надвинут,
И под наст ушедшие ручьи,
Не допев, умолкнут и застынут.

Но забыто прошлое давно,
Шумен сад, а камень бел и гулок,
И глядит раскрытое окно,
Как трава одела закоулок.

Лишь шарманку старую знобит,
И она в закатном мленьи мая
Всё никак не смелет злых обид,
Цепкий вал кружа и нажимая.

И никак, цепляюсь, не поймет
Этот вал, что не к чему работа,
Что обида старости растет
На шипах от муки поворота.

219

Но когда б и понял старый вал,
Что такая им с шарманкой участь,
Разве б петь, кружась, он перестал
Оттого, что петь нельзя, не мучась?..

<1907>

Анненский: мытарь или фарисей?

Стихотворение условно делится на две части. Иннокентий Анненский, сравнивая себя с фарисеем, откровенно говорит: Я не умею молиться». Анненский ощущает себя страдальцем, осознает все несовершенства жизни. Но, несмотря на все беды, он не пытается отыскать спасения в молитве. В церкви он становится рядом с тем, кто не способен к искреннему молитвенному покаянию.

Мытарь и Фарисей. Гюстав Доре

Последние же строки меняют весь настрой стихотворения. Оказывается, глубоко в душе героя живут метания. Он, как мытарь, понимает, что грешен, сомневается в своем безверии. Его тоска — это тоска по Богу. Здесь у героя Анненского видна расколотость сознания, страдания, возникает образ кающегося человека. В нем проступают черты того, кто, осознавая свои ошибки, все-таки хочет обратиться к Богу за помощью.

Одновременно с этим в стихотворении проявлена религиозная раздвоенность эпохи. С одной стороны — стремление к истинной религиозности, к спасению, а с другой — элемент недоверия к Церкви. Новое понимание церковности, молитвы, свойственное многим современникам Анненского, собирает воедино фарисеев, в кругу которых оказывается поэт. Он не может найти себя в церкви. И он, как мытарь, ищет подлинного покаяния.

«Две любви» А.Блок

«Две любви» Александр Блок

Любви и светлой, и туманной Равно изведаны пути. Они равно душе желанны, Но как согласье в них найти?

Несъединимы, несогласны, Они равны в добре и зле, Но первый — безмятежно-ясный,

Второй — в смятеньи и во мгле.

Ты огласи их славой равной, И равной тайной согласи, И, раб лукавый, своенравный, Обоим жертвы приноси!

Но трепещи грядущей кары, Страшись грозящего перста: Твои блаженства и пожары — Всё — прах, всё — тлен, всё — суета!

Анализ стихотворения Блока «Две любви»

Автобиографическая основа произведения несомненна: молодой поэт передает свои чувства, испытанные по отношению к двум женщинам, Ксении Садовской и Любови Менделеевой. С первой из них связано юношеское увлечение Блока. Роман с элегантной светской дамой, обремененной семейством, начался на немецком курорте, где юный поэт отдыхал вместе с матерью и тетками. Любовные переживания отразились не только в ранних творениях. «Давняя, незабвенная тень» «синеокой» красавицы вдохновила автора на создание поэтического цикла «Через двенадцать лет», в который вошли произведения 1909—1910 гг. Первая влюбленность сравнивается с «бесценным ларцом», перевязанным яркой ленточкой, «алой, как кровь».

Знакомство с юной гимназисткой Любой, будущей женой и земным прототипом возвышенно-мистического идеала, состоялось летом 1898 г. Оно определило и судьбу, и поэтическую жизнь автора.

Композиция стихотворения 1900 г. построена на антитезе. В душе героя живут две «желанные» любви — «светлая» и «туманная». Первый катрен заканчивается риторическим вопросом, обозначающим проблему «несогласья», дисгармонии мира чувств лирического «я».

Во втором катрене возникают новые характеристики эмоций, которые уподобляются погодным явлениям. Первая привязанность спокойная и «безмятежно-ясная», а вторая — сумеречная, «во мгле», с которой связывается мотив тревоги, «смятенья».

Заключительная часть стихотворения изображает способ, позволяющий герою разрешить внутренний конфликт. Примирение обоих чувств, осознание их одинаковой значимости способны успокоить душу «раба лукавого, своенравного».

Лирический субъект осознает недостатки предложенного решения: божественные силы расценят его как непростительное и накажут грешника. Страх перед «грядущей карой» смешивается с пониманием преходящей природы земных волнений, выраженной формулой о напрасной суете жизни.

Афоризм, завершающий «Две любви», восходит к известному изречению Екклесиаста. Юный поэт черпает мудрость не только из библейских источников: он перефразирует финальную языковскую строку из стихотворения «На смерть Тютчева»: «Все тлен, и миг, и суета!»

Романтическая проблематика стихотворения поддерживается на уровне стилевых и образных решений. «Две любви» — произведение, в котором юный Блок проявляет себя как продолжатель классических поэтических традиций.

Автор

Агния Барто (23)
Александр Блок (56)
Александр Введенский (2)
Александр Вертинский (6)
Александр Кочетков (1)
Александр Кушнер (1)
Александр Прокофьев (1)
Александр Пушкин (171)
Александр Радищев (1)
Александр Сумароков (1)
Александр Твардовский (19)
Алексей Апухтин (1)
Алексей Кольцов (6)
Алексей Плещеев (4)
Алексей Сумароков (1)
Алексей Сурков (1)
Алексей Толстой (5)
Алексей Фатьянов (1)
Андрей Белый (2)
Андрей Вознесенский (7)
Андрей Дементьев (8)
Андрей Усачёв (1)
Анна Ахматова (52)
Аполлон Майков (9)
Арсений Тарковский (4)
Артюр Рембо (2)
Афанасий Фет (45)
Белла Ахмадулина (5)
Борис Заходер (10)
Борис Пастернак (42)
Борис Слуцкий (1)
Булат Окуджава (11)
Вадим Шефнер (1)
Валентин Берестов (3)
Валерий Брюсов (15)
Василий Жуковский (37)
Василий Лебедев-Кумач (2)
Василий Тредиаковский (1)
Велимир Хлебников (2)
Вера Полозкова (3)
Вильгельм Кюхельбекер (1)
Владимир Высоцкий (4)
Владимир Маяковский (70)
Владимир Набоков (3)
Владимир Орлов (1)
Владимир Соловьев (1)
Владимир Солоухин (1)
Владислав Ходасевич (1)
Габдулла Тукай (3)
Гавриил Державин (17)
Генрих Гейне (1)
Георгий Граубин (1)
Гёте (1)
Давид Самойлов (3)
Дана Сидерос (1)
Даниил Хармс (6)
Джордж Байрон (7)
Дмитрий Кедрин (3)
Дмитрий Мережковский (1)
Евгений Баратынский (19)
Евгений Евтушенко (21)
Евгений Мартынов (1)
Елена Благинина (4)
Зинаида Александрова (2)
Зинаида Гиппиус (1)
Иван Бунин (24)
Иван Козлов (1)
Иван Крылов (27)
Иван Никитин (5)
Иван Суриков (3)
Иван Тургенев (14)
Игорь Северянин (4)
Иннокентий Анненский (3)
Иосиф Бродский (36)
Иосиф Уткин (1)
Ирина Пивоварова (1)
Ирина Токмакова (1)
Кондратий Рылеев (2)
Константин Бальмонт (18)
Константин Батюшков (15)
Константин Симонов (14)
Корней Чуковский (15)
Лариса Рубальская (3)
Лев Ошанин (1)
Максим Горький (3)
Максимилиан Волошин (1)
Марина Цветаева (62)
Михаил Дудин (1)
Михаил Исаковский (5)
Михаил Лермонтов (78)
Михаил Ломоносов (6)
Михаил Светлов (2)
Муса Джалиль (1)
Николай Гумилев (22)
Николай Заболоцкий (26)
Николай Карамзин (2)
Николай Некрасов (56)
Николай Рубцов (17)
Николай Языков (3)
Оксана Мельникова (1)
Олег Митяев (1)
Осип Мандельштам (12)
Петр Вяземский (2)
Райнер Мария Рильке (1)
Расул Гамзатов (3)
Редьярд Киплинг (6)
Роберт Бернст (2)
Роберт Рождественский (17)
Самуил Маршак (26)
Семен Гудзенко (1)
Сергей Есенин (95)
Сергей Михалков (28)
Сергей Орлов (1)
Татьяна Снежина (1)
Тим Собакин (1)
Уильям Блейк (1)
Федор Глинка (4)
Федор Сологуб (2)
Федор Тютчев (56)
Фридрих Шиллер (1)
Шарль Бодлер (3)
Эдгар Аллан По (2)
Эдуард Асадов (39)
Эдуард Багрицкий (3)
Эдуард Успенский (6)
Эмма Мошковская (2)
Юлия Друнина (1)
Юнна Мориц (2)
Юрий Визбор (2)
Юрий Левитанский (1)
Яков Полонский (3)
Ярослав Смеляков (1)

Исторический контекст

Рубеж XIX–XX вв. был переломным периодом не только в социально-политической, но и духовной жизни России. Это было время революций, войн и интенсивных религиозных исканий.

К началу революции 1905 года все общество было подвержено религиозным сомнениям и колебаниям. Революционные потрясения повлекли за собой одновременно и оппозиционное отношение к Церкви (особенно в кругах интеллигенции), и обращение к христианской религии, и трансформацию христианства в новые религиозные учения (самым влиятельным из которых была софиология Владимира Соловьева).

Поэтесса и литературный критик Зинаида Гиппиус — один из ведущих организаторов религиозно-философских собраний

Писатели, философы и художники объединялись во множество религиозных направлений и группировок. В Петербурге и Москве возникали религиозно-философские собрания, самым известным из которых был кружок Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского. Они проводили особые встречи, на которых был провозглашен новый образ Церкви, их молитвы были больше похожи на таинственные заклинания — художественного содержания в них было гораздо больше, чем духовного.

Иннокентий Анненский знал о деятельности этих группировок, сект и религиозных кружков, но относился к ней скептически. По поводу показной театральности одного из таких собраний он пишет: «Искать Бога — Фонтанка, 83. Срывать аплодисменты на Боге… на совести. Искать Бога по пятницам… Какой цинизм!»

Но и его захватило всеобщее увлечение духовными вопросами, на которые он попытался ответить в самом конце своего жизненного и творческого пути.

Полное собрание стихотворений

Идейное содержание стихотворения

Вариант №2

Композиция

Тема, жанр и литературное направление