Журавли
Мне кажется порою, что солдаты,С кровавых не пришедшие полей,Не в землю эту полегли когда-то,А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальнихЛетят и подают нам голоса.Не потому ль так часто и печальноМы замолкаем, глядя в небеса?
Сегодня, предвечернею порою,Я вижу, как в тумане журавлиЛетят своим определенным строем,Как по полям людьми они брели.
Они летят, свершают путь свой длинныйИ выкликают чьи-то имена.Не потому ли с кличем журавлинымОт века речь аварская сходна?
Летит, летит по небу клин усталый —Летит в тумане на исходе дня,И в том строю есть промежуток малый —Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаейЯ поплыву в такой же сизой мгле,Из-под небес по-птичьи окликаяВсех вас, кого оставил на земле.
*****
Берегите друзей
Знай, мой друг, вражде и дружбе ценуИ судом поспешным не греши.Гнев на друга, может быть, мгновенный,Изливать покуда не спеши.
Может, друг твой сам поторопилсяИ тебя обидел невзначай.Провинился друг и повинился —Ты ему греха не поминай.
Люди, мы стареем и ветшаем,И с теченьем наших лет и днейЛегче мы своих друзей теряем,Обретаем их куда трудней.
Если верный конь, поранив ногу,Вдруг споткнулся, а потом опять,Не вини его — вини дорогуИ коня не торопись менять.
Люди, я прошу вас, ради бога,Не стесняйтесь доброты своей.На земле друзей не так уж много:Опасайтесь потерять друзей.
Я иных придерживался правил,В слабости усматривая зло.Скольких в жизни я друзей оставил,Сколько от меня друзей ушло.
После было всякого немало.И, бывало, на путях крутыхКак я каялся, как не хваталоМне друзей потерянных моих!
И теперь я всех вас видеть жажду,Некогда любившие меня,Мною не прощенные однаждыИли не простившие меня.
*****
Всей душой хочу я счастья для подруг твоих
Всей душой хочу я счастья для подруг твоих!Вот бы замуж поскорее, что ли, выдать их!Сколько с ними ты проводишь золотых часов,Так бы взял и двери дома запер на засов!Сколько раз от стенки к стенке я ходил с тоской,Ждал, чтоб совесть в них проснулась, чтоб ушли домой,На часы смотрел, но стрелки замедляли бег…И сидят недолго гости — кажется, что век.Я таких неугомонных раньше не видал:День болтают — не устанут, я за них устал.Если мы вдвоем решили вечер провести,Хоть одна твоя подруга, но должна зайти!Так поэт, стихи задумав, трудится чуть свет,Но придет болтун-бездельник — и пропал поэт..И сейчас я жду, что кто-то постучится вдруг.Вот бы взять и выдать замуж всех твоих подруг!
*****
Мой Дагестан
Когда я, объездивший множество стран,Усталый, с дороги домой воротился,Склонясь надо мною, спросил Дагестан:«Не край ли далекий тебе полюбился?»
На гору взошел я и с той высоты,Всей грудью вздохнув, Дагестану ответил:«Немало краев повидал я, но тыПо-прежнему самый любимый на свете.
Я, может, в любви тебе редко клянусь,Не ново любить, но и клясться не ново,Я молча люблю, потому что боюсь:Поблекнет стократ повторенное слово.
И если тебе всякий сын этих мест,Крича, как глашатай, в любви будет клясться,То каменным скалам твоим надоестИ слушать, и эхом в дали отзываться.
Когда утопал ты в слезах и крови,Твои сыновья, говорившие мало,Шли на смерть, и клятвой в сыновней любвиЗвучала жестокая песня кинжала.
И после, когда затихали бои,Тебе, Дагестан мой, в любви настоящейКлялись молчаливые дети твоиСтучащей киркой и косою звенящей.
Веками учил ты и всех и меняТрудиться и жить не шумливо, но смело,Учил ты, что слово дороже коня,А горцы коней не седлают без дела.
И все же, вернувшись к тебе из чужих,Далеких столиц, и болтливых и лживых,Мне трудно молчать, слыша голос твоихПоющих потоков и гор горделивых».
*****
Родной язык
Всегда во сне нелепо всё и странно.Приснилась мне сегодня смерть моя.В полдневный жар в долине ДагестанаС свинцом в груди лежал недвижно я.
Звенит река, бежит неукротимо.Забытый и не нужный никому,Я распластался на земле родимойПред тем, как стать землею самому.
Я умираю, но никто про этоНе знает и не явится ко мне,Лишь в вышине орлы клекочут где-тоИ стонут лани где-то в стороне.
И чтобы плакать над моей могилойО том, что я погиб во цвете лет,Ни матери, ни друга нет, ни милой,Чего уж там — и плакальщицы нет.
Так я лежал и умирал в бессильеИ вдруг услышал, как невдалекеДва человека шли и говорилиНа мне родном, аварском языке.
В полдневный жар в долине ДагестанаЯ умирал, а люди речь велиО хитрости какого-то Гасана,О выходках какого-то Али.
И, смутно слыша звук родимой речи,Я оживал, и наступил тот миг,Когда я понял, что меня излечитНе врач, не знахарь, а родной язык.
Кого-то исцеляет от болезнейДругой язык, но мне на нем не петь,И если завтра мой язык исчезнет,То я готов сегодня умереть.
Я за него всегда душой болею,Пусть говорят, что беден мой язык,Пусть не звучит с трибуны ассамблеи,Но, мне родной, он для меня велик.
И чтоб понять Махмуда, мой наследникУжели прочитает перевод?Ужели я писатель из последних,Кто по-аварски пишет и поёт?
Я жизнь люблю, люблю я всю планету,В ней каждый, даже малый уголок,А более всего Страну Советов,О ней я по-аварски пел как мог.
Мне дорог край цветущий и свободный,От Балтики до Сахалина — весь.Я за него погибну где угодно,Но пусть меня зароют в землю здесь!
Чтоб у плиты могильной близ аулаАварцы вспоминали иногдаАварским словом земляка Расула —Преемника Гамзата из Цада.
Матери
Мальчишка горский, я несноснымСлыл неслухом в кругу семьиИ отвергал с упрямством взрослымВсе наставления твои.
Но годы шли, и, к ним причастный,Я не робел перед судьбой,Зато теперь робею часто,Как маленький перед тобой.
Вот мы одни сегодня в доме,Я боли в сердце не таюИ на твои клоню ладониСедую голову свою.
Мне горько, мама, грустно, мама,Я — пленник глупой суеты,И моего так в жизни малоВниманья чувствовала ты.
Кручусь на шумной карусели,Куда-то мчусь, но вдруг опятьСожмется сердце: «НеужелиЯ начал маму забывать?»
А ты, с любовью, не с упреком,Взглянув тревожно на меня,Вздохнешь, как будто ненароком,Слезинку тайно оброня.
Звезда, сверкнув на небосклоне,Летит в конечный свой полет.Тебе твой мальчик на ладониСедую голову кладет.
*****
Мы ссорились дождливым днем
Мы ссорились дождливым днем,Мрачнели наши лица:«Нет, мы друг друга не поймем!Нет, нам не сговориться!»И, подавляя стук сердец,С тобой клялись мы оба,Что это наконец конец,Что мы враги до гроба.Под дождь, летящий с высоты,Не оглянуться силясь,Направо я, налево тыУшли и не простились.Пошел, руки тебе не дав,Я к дому своему…Неважно, прав или не прав, —Конец, конец всему!..Вошел я с этим словом в домИ запер дверь на ключ,Дождь барабанил за окном,Темнели крылья туч.Вдруг вспомнил я, что ты идешьС открытой головою,Что ты, конечно, без калош,Что нет плаща с тобою!И, плащ схватив, я в тот же мигПод дождевые всхлипыСквозь дождь помчался напрямикСпасать тебя от гриппа. *****
*****
Слово о матери
Трудно жить, навеки Мать утратив.Нет счастливей нас, чья мать жива.Именем моих погибших братьевВдумайтесь, молю, в мои слова.
Как бы ни манил вас бег событий,Как ни влек бы в свой водоворот,Пуще глаза маму берегите,От обид, от тягот и забот.
Боль за сыновей, подобно мелу,Выбелит ей косы до бела.Если даже сердце очерствело,Дайте маме капельку тепла.
Если сердцем стали вы суровы,Будьте, дети, ласковее с ней.Берегите мать от злого слова.Знайте: дети ранят всех больней!
Если ваши матери устали,Добрый отдых вы им дать должны.Берегите их от черных шалей,Берегите женщин от войны!
Мать умрет, и не изгладить шрамы,Мать умрет, и боли не унять.Заклинаю: берегите маму,Дети мира, берегите мать!
*****
Захочет любовь, и в клубящейся мгле
Захочет любовь, и в клубящейся мглеБагряный цветок расцветет на скале,И снег зажурчит на вершине.
Но в каменном сердце во все временаНе в силах посеять она семена,В нем терн прорастает поныне.
Смиряла любовь даже царственный гнев,И кротким, как агнец, вдруг делался лев,Лань рядом паслась, не робея.
Я видел воочию, как, зла не тая,Под флейту факира танцует змеяНа площади людной Бомбея.
И тихо любовь мне шепнула:— УмейТы действовать, как заклинатели змей.-И грустный напомнила случай:
Одна балерина в недавнем году,Что с флейтой волшебной была не в ладу,Змеей обернулась гремучей.
Словами любви, это помнит весь свет,Великий целитель и славный поэт,Недуги лечил Авиценна.
Завидная участь, счастливый удел,Такие б стихи написать я хотел,Где слово — лекарству замена!
*****
И люблю малиновый рассвет я
И люблю малиновый рассвет я,И люблю молитвенный закат,И люблю медовый первоцвет я,И люблю багровый листопад.
И люблю не дома, а на воле,В чистом поле, на хмельной траве,Задремать и пролежать, доколеНе склонится месяц к голове.
Без зурны могу и без чунгураНаслаждаться музыкою я,Иначе так часто ни к чему быПриходить мне на берег ручья.
Я без крова обошелся б даже,Мне не надо в жизни ничего.Только б горы, скалы их и кряжиБыли возле сердца моего.
Я еще, наверное, не раз ихОбойду, взбираясь на хребты.Сколько здесь непотускневших красок,Сколько первозданной чистоты.
Как форель, родник на горном склонеВ крапинках багряных поутру.Чтоб умыться — в теплые ладониСеребро студеное беру.
И люблю я шум на дне расселин,Туров, запрокинувших рога,Сквозь скалу пробившуюся зеленьИ тысячелетние снега.
И еще боготворю деревья,Их доверьем детским дорожу.В лес вхожу как будто к другу в дверь я,Как по царству, по лесу брожу.
Вижу я цветы долины горской.Их чуть свет пригубили шмели.Сердцем поклоняюсь каждой горсткеДорогой мне сызмальства земли.
На колени у речной излуки,Будто бы паломник, становлюсь.И хоть к небу простираю руки,Я земле возлюбленной молюсь.
*****